Из чего состоит «Амадей»: как Милош Форман и команда подарили миру шедевр

«Амадей» — эталонная костюмная драма и образец биографического фильма, ставший настоящим кинематографическим событием и объединившим режиссерское мастерство Милоша Формана, изысканный сценарий Питера Шеффера и выдающиеся актерские работы. История его создания — рассказ о стремлении передать гений и человеческие слабости через искусство кино. И хотя центральный конфликт фильма не стремится к исторической достоверности, все, что его окружает, — да.

От спектакля к сценарию

Идея фильма родилась благодаря одноименной пьесе 1979 года британского драматурга Питера Шеффера. Постановка настолько впечатлила Формана, что режиссер сразу увидел в ней возможность для масштабной экранизации, где музыка станет главным героем. Заручившись поддержкой продюсера Сола Зенца (с которым они уже создали «Пролетая над гнездом кукушки»), Форман вместе с Шеффером начал перерабатывать текст пьесы, адаптируя ее для кино.

Пьеса Шеффера была вдохновлена «маленькой трагедией» А. С. Пушкина «Моцарт и Сальери», а также основанной на ней оперой Н. А. Римского-Корсакова. Однако знаменитый сюжет о трагическом соперничестве двух композиторов в значительной степени вымышлен. Исторически Сальери никогда не страдал от недостатка славы и известности, был успешным и уважаемым композитором, учителем Бетховена и Листа. С Моцартом они не то чтобы близко дружили, но как минимум уважали друг друга. Миф о зависти возник в 1824 году: якобы Сальери, находившийся тогда в психиатрической лечебнице, сознался в убийстве «соперника». Слух быстро подхватили, он попал в прессу, откуда о нем и узнал Пушкин. Несмотря на последовавшие сразу же опровержения, образ Сальери-завистника закрепился в культуре, а имя его стало нарицательным.

Структура фильма: классическая симфония

Картина во многом построена как классическая музыкальная симфония: пролог, основные темы, развитие и финал. Открывающая сцена с попыткой Сальери покончить с собой — экспозиция, где задан весь тон драмы. Основное действие развивается в ретроспективе, напоминающей структуру классического произведения: каждая часть дополняет предыдущую, подчеркивая противостояние героев. Наконец, развязка — признание Сальери собственного поражения. Через визуальную эстетику и внутреннюю драму персонажей Форман усиливает центральный конфликт: борьбу гениальности и посредственности, Бога и человека, новаторства и закостенелого общества.

Поиск идеальных актеров  

Кастинг стал ключевым этапом. На роль Моцарта Милош Форман искал не только талантливого актера, но и человека, способного передать эксцентричность, юношескую наивность и бунтарский дух композитора. Кандидатами были Кеннет Брана, Мик Джаггер и даже Мэл Гибсон, рассматривались также игравшие Моцарта в театре Тим Карри и Марк Хэмилл, но последнего Форман забраковал из-за слишком сильной ассоциации актера с образом Люка Скайуокера.

В конечном итоге роль досталась Тому Халсу:

«Когда я встретился с ним [Форманом] на "Амадее", он заставил меня целый день читать текст на фоне актеров, пробовавшихся на другие роли. Я заметил, что он был холоден с людьми, которые мне казались интересными, и вежлив с теми, у кого, по моему мнению, не было шансов. Тогда я решил вести себя как настоящий придурок, что, как оказалось, его заинтриговало. По прошествии восьми часов он посмотрел на меня и просто сказал: "Да. Теперь ты можешь идти"».

Сыграть Сальери выпало Ф. Мюррэю Абрахаму, который изначально пробовался на роли второго плана, но во время одной из читок, когда его попросили подыграть Халсу, Форман понял, что лучшего Сальери ему не найти. Оба актера проделали колоссальную работу над собой и своими ролями — ежедневные многочасовые уроки игры на фортепиано и дирижирования, сложнейший грим, изучение жестов и мимики своих персонажей. Старания Халса и Абрахама не прошли даром — оба получили номинации на «Оскар» за лучшую мужскую роль, а статуэтка в итоге досталась последнему.

Локации: Прага как Вена XVIII века

Форман хотел максимально точно передать дух эпохи Моцарта, и поэтому поиск места съемок стал отдельной очень важной задачей для всей съемочной команды. Выбор пал на родную для Формана Чехию (в то время Чехословакию). Прага с ее барочной архитектурой идеально сохранилась и подошла для воссоздания Вены XVIII века. Пражский Град, старинные театры и дворцы Чехии стали фоном для ключевых сцен. Например, Сословный театр, тот самый, в котором прошла премьера оперы «Дон Жуан» Моцарта в 1787 году, выступил основной локацией для воссоздания этого события в фильме.

Максимальная достоверность и историческая точность были для Формана одними из приоритетных задач. Декорации и костюмы всех оперных постановок в фильме были воссозданы по реально сохранившимся эскизам XVIII века. А благодаря удачно выбранным локациям специально для съемок потребовалось построить с нуля всего лишь несколько декораций: палату Сальери в лечебнице, венскую квартиру Моцарта и лестницу, на которой тот встречал своего отца.

Костюмы и декорации как отражение характеров  

Особое внимание в «Амадее» уделялось костюмам, за которые отвечал соотечественник Формана Теодор Пиштек (за плечами него уже были работы над фильмом «Три орешка для Золушки» и сериалом «Арабелла»). Буквально каждая деталь должна была работать на раскрытие характера персонажей: так, Моцарт носил яркие, эксцентричные наряды, которые подчеркивали его свободолюбие, а Сальери, напротив, был облачен в строгие и традиционные костюмы, символизирующие его консервативные взгляды. Отдельной похвалы заслуживают всевозможные экстравагантные парики Моцарта, которые даже по меркам вычурной эпохи выглядели невероятно современно. Кстати, Пиштек за свою работу был удостоен «Оскара», а позже еще раз поработал с Форманом над «Вальмоном».

Декорации, за которые отвечали Патриция фон Бранденстайн и Карел Черны (оба уже сотрудничали с Форманом: Бранденстайн работала над картиной «Регтайм», а Черны — над первыми тремя фильмами режиссера), должны были выполнять двойную функцию: воссоздавать атмосферу эпохи и отражать внутренний мир героев. Роскошные, но строгие интерьеры для Сальери вновь показывали его сдержанность и внутренние ограничения. Пространства, в которых обитал Моцарт, полные хаоса и ярких деталей, символизировали его творческий порыв. Бранденстайн и Черны также получили «Оскары».

Роль грима

Трансформация Сальери из молодого и амбициозного придворного композитора до поглощенного завистью старика, доживающего дни в психиатрической лечебнице, — дело рук легендарного Дика Смита. Смит — автор новаторской методики создания маски-накладки из трех раздельных частей, которая со временем стала золотым стандартом ремесла. Смита называют не иначе как «крестным отцом грима», настолько велико его влияние в профессии: именно он сделал из Марлона Брандо Дона Корлеоне, напугал всех до чертиков в «Изгоняющем дьявола», сотрудничал с Мартином Скорсезе над «Таксистом», а с Дэвидом Кроненбергом — над «Сканнерами». Не говоря уже о бесчисленном числе тех, кого он обучил или вдохновил своими работами. Именно за «Амадея» Дик Смит получил свой первый «Оскар» (второго, почетного, пришлось ждать до 2011 года — и Смит стал первым гримером, удостоенным такой чести).

Освещение и визуальные метафоры  

Еще одна важнейшая деталь стиля «Амадея» — освещение. Перед съемочной командой стояла довольно трудная задача — максимально достоверно перенести на экран сценическое освещение, ведь на дворе XVIII век, а значит, не должно быть никакого электричества. Задача оказалась непростой не только для команды Формана, но и для пражских пожарных, которые дежурили на съемках оперных сцен и следили за тем, чтобы на площадке не начался пожар из-за огромного количества свечей.

Именно освещение и цветовую палитру фильм использует как способ передачи настроений. Золотистые оттенки в сценах при дворе означают роскошь и величие, тогда как темные и холодные цвета в трагических моментах создают ощущение одиночества и внутренней пустоты. Камера часто движется плавно, создавая симметрию и гармонию, особенно в сценах исполнения музыки. Однако в эпизодах, где доминирует хаос или боль, этот порядок нарушается, визуально подчеркивая драматизм.

«Амадей» — это не просто биографический фильм, а тонкая кинематографическая симфония, где каждая деталь — от костюмов до музыки — подчеркивает главные темы: гений, зависть и человеческие страсти. И в новейшей 4К-реставрации на большом экране он выглядит абсолютно роскошно.