«Акварель»: За кулисами самого рискованного документального фильма в истории

Энн Томпсон для IndieWire

Когда члены съемочной команды впервые посмотрели черновой вариант фильма, они могли только удивляться: «Мы все это пережили и остались в живых?»

«Акварель» начинается со сцены, в которой машина пересекает сибирское озеро Байкал,  которое обычно покрыто толстым слоем льда с января по май. Внезапно машина исчезает, проваливаясь под лед. Российский режиссер Виктор Косаковский заснял этот момент, находясь у самого древнего, большого и глубокого пресного озера в мире, и сделал это с потрясающим мастерством, запечатлев силу воды с помощью высокой частоты кадров. Но съемки для режиссера и его команды были полны опасностей.

«Конечно, во время съемок столкнуться с чем-то подобным было крайне рискованно», — рассказывает Косаковский. — «Внезапно в кадре появляется машина, и мы видим, что она просто проваливается под лед и идет на дно озера. Мы понимаем, что такое может случиться и с нами. И вот оно происходит. Мы были далеко от того места. Мы очень хотели помочь им. Мы двинулись в их сторону. Когда мы подошли ближе, мы поняли, что вокруг нет льда. Лед больше напоминал волны, он двигался и уже вовсю таял. Реальность обрушилась на нас. Мы внезапно осознали мощь воды».

Вот о чем «Акварель». Косаковский объехал земной шар и запечатлел потрясающие кадры воды, используя цифровые камеры Arri, способные снимать со скоростью 96 кадров в секунду (увы, только несколько кинотеатров в мире способны проецировать фильм в таком формате; в остальных он будет идти со скоростью 48 или 24 кадра в секунду). В фильме нет повествования, которое бы поясняло, где вы находитесь и что вообще происходит, — есть только интенсивнейший звук в формате Dolby Atmos и хэви-метал саундтрек финского виолончелиста и композитора Эйкки Топпинена. Косаковский импровизировал с локациями и снимал без сценария, пытаясь показать точку зрения самой воды. Эффект гипнотический, поглощающий и ужасающий.

12-минутная сцена на Байкале стоила 1 миллион долларов, который предоставила компания Participant Media, обеспечившая 40% $2,6-миллионного бюджета. «Вау, это невероятно!» — делится впечатлениями глава отдела документального кино Дайан Вейерманн. — «Главный герой, очевидно, — вода. Я понимала, что это совершенно уникальный подход к теме. Во всем фильме практически нет людей и всего 12 строк диалога. Для нас это картина об изменении климата, но «Акварель» потенциально может привлечь и совсем другую аудиторию, которая захочет посмотреть интуитивный и эмоциональный фильм о силе природы».

Создатели фильма прибыли в Гренландию, чтобы запечатлеть гигантские раскалывающиеся ледники, но их предупредили, что, возможно, придется подождать пару месяцев, чтобы увидеть эти разрушения. Как только они начали распаковывать оборудование, «все началось в ту же секунду», как говорит Косаковский.

Это было невероятно, практически невозможно. Я невероятный счастливчик. Все происходит так, как я хочу.

Еще одной удачей стала возможность приблизиться к ледникам; откалывающиеся глыбы льда при падении в воду могут создать цунами. Косаковский нашел двух бесстрашных моряков с 30-метровой шхуной под названием “Polski Hak”, готовых рискнуть. Он благодарен им и богам удачи (а еще отнесшимся с пониманием продюсерам) за то, что ему удалось отснять желаемые кадры, никого, включая себя, не убив.

Также Косаковский хотел заснять 400-метровое ледяное поле* в Гренландии из-под воды; но если гигантский айсберг меняет направление — вам конец. Но удача снова была на его стороне, и в фильм вошли кадры удивительной голубой стены, покрытой пузырьками, свидетельствующими о таянии льда.

Коссаковский уговорил команду “Polski Hak” пересечь Атлантический океан в трехнедельном путешествии из Португалии в Гренландию, а команда операторов приспособила военные технологии для  стабилизации камеры. Капитаны лодки, Хаят Мохеначе (миниатюрная женщина, 11 раз пересекавшая океан) и Питер Мадей (20 раз пересек океан), сумели преодолеть 10-метровые волны и ветер скоростью 40 узлов;  Коссаковский назвал такие условия самым страшным штормом за последние 100 лет. В какой-то момент Мадей даже поднялся на 30-метровую мачту, чтобы стереть воду с объектива камеры.

«Мы не могли выбраться из шторма», — рассказывает Коссаковский. — «Он поглотил  нас. Есть поговорка: “В первую неделю шторма ты думаешь, что умрешь. На второй неделе ты хочешь умереть. Но на третьей неделе ты понимаешь, что не умрешь и надо бороться”. Благодаря опытным морякам  команда выжила, но лодка оказалась у побережья Ньюфаундленда.

Еще одним вызовом стали съемки Анхеля, самого высокого в мире непрерывного водопада, находящегося в Венесуэле, с высотой падения воды в 800 метров. «Мы стремились оказаться по ту сторону водопада так, чтобы на объектив не попало ни капли воды», — объясняет режиссер. Еще один волшебный момент тех съемок: камера движется назад и показывает идеальную, насыщенную радугу над водопадом.

«Как у тебя получился такой кадр?» — спросила Вейерманн. Для Косаковского ответ — что-то вроде коммерческой тайны. «В этом фильме нет ни кадра с CGI», — говорит она. — «Это все его алхимия. И делиться рецептом он не желает».

Часть безумного гения режиссера — способность найти команду, которая бы помогла осуществить его замысел. Немецкого оператора Бена Бернхарда Косаковский нашел на конкурсе на лучшего помощника оператора, который он проводил перед съемками своего предыдущего проекта «Да здравствуют антиподы!». Кто бы смог запечатлеть полет кондора с помощью 600-метрового объектива? «Я встретился со 196 претендентами и выбрал одного молодого человека», — сказал Коссаковский. — «Ему было 28 лет, а потом мы поехали снимать кондоров в Патагонии, и он сделал потрясающий кадр. Никто не мог в это поверить». С тех пор они снимают фильмы вместе.

Для съемок урагана второй помощник Косаковского, оператор Дерек Ховард, сумел добраться из Нью-Йорка в Майами — несмотря на закрытые аэропорты, сильный ветер и наводнение, — чтобы запечатлеть драматические кадры в самом сердце урагана «Ирма». Косаковский и его команда не осознавали всей опасности, с которой они тогда столкнулись, пока не увидели черновой вариант монтажа.

«Мы все поняли, когда увидели эти кадры», — рассказывает режиссер. — «Моя команда была в шоке. Мол, мы сделали это сами? Мы пережили это и остались живы? Это был настоящий хэви-метал. Окей. Так мы и придумали использовать в фильме музыку в стиле хэви-метал — странный выбор, но именно она помогла нам выразить все те странные эмоции и пережитый невероятный опыт».

*очень большая плавучая льдина с плоской поверхностью в море или океане

Оригинал статьи читайте на IndieWire

Перевод Александры Веселовой специально для ИНОЕКИНО